|
|
Что нас объединяет?
Исторический и современный аспекты взаимодействия
библиотек и учебных заведений
В России вхождение в информационное сообщество идет на фоне реформы школы. С одной стороны, сокращаются количество часов на многие предметы в общеобразовательных школах и сроки обучения – делается ставка на принципиально иной уровень образования. С другой – в новых условиях выживают и приобретают все больший вес элитарные платные школы для избранных. Может ли этот процесс не влиять на библиотеки? Разумеется, нет. Ведь в большинстве европейских стран связь библиотеки со школой неразрывна, и изменения в одной сфере отражаются на деятельности другой.
Нам, россиянам, важно понять, на какие ценности мы ориентируемся в своем стремлении войти в информационное общество. Вне культурологического контекста этого сделать невозможно. Если мы ориентируемся на США, где расслоение общества и параллельное существование разных по своему образовательному и культурному развитию групп и слоев является нормой, то мы обязаны помнить и знать, как это, изначально разнородное, общество складывалось и развивалось. Если мы считаем Россию европейской страной, то мы должны учитывать ситуацию, в которой складывалось современное информационное общество Европы, а она весьма отлична от американской.
Рассмотрим российские проблемы в контексте развития европейских стран, взяв для примера Германию и Данию, тем более что в свое время именно библиотечное дело этих стран (во взаимодействии со сферой образования) стало предметом анализа одной из лучших отечественных библиотековедческих работ – книги А. Кравченко «По библиотекам и школам взрослых Германии и Дании».
Дания уже сегодня живет в условиях информационного общества, где всеобщий доступ к мировым знаниям стал реальностью. В наше время больше половины датчан имеет дома персональные компьютеры, причем один из десяти жителей Дании может входить в Интернет. Вход в глобальную компьютерную сеть становится столь же привычным, как и разговор по телефону, а само получение информации через эту сеть датские коллеги сравнивают с тем, как библиотекарь снимает книгу с полки.
Но это лишь одна сторона современного датского общества. Другая же заключается в том, что его публичные библиотеки изначально развивались в тесном контакте со школой. Как и в других европейских странах, здесь нет самостоятельных детских библиотек, которые в советской России, например, были созданы по политическим соображениям. Однако в Дании, начиная с последней четверти XIX в., когда в стране начали создавать систему публичных библиотек, особое значение придавалось контактам публичек со школьными, где библиотекарем, как правило, является учитель. Один из главных идеологов народного общеобразовательного движения конца прошлого столетия – теолог Н. Грундвиг подчеркивал значение книги живой, значение «живущего слова» вместо «мертвой буквы», что и достигалось союзом школы и библиотеки.
Возможности реализации образовательной функции датской публичной библиотеки значительно шире по сравнению с другими в странах Европы, ибо здесь изначально особое внимание уделялось обслуживанию читателей, имеющих серьезные физические недостатки, из-за которых они не могут пользоваться библиотекой так, как другие.
Несколько лет назад один из футурологов, выступивший на заседании ИФЛА (секция библиотек для слепых и библиотек, обслуживающих лиц с физическими недостатками), поделился своими опасениями о том, что вскоре наступят времена, когда библиотеки будут вынуждены ориентироваться на интересы формальных и неформальных властных структур, и выживет лишь сильнейший. Это
выступление повергло тогда датских библиотекарей в шок. Что же их так потрясло? Боязнь сокращения рабочих мест? Страх по поводу возможного уменьшения числа библиотек? Возможно, и это тоже, но в первую очередь их тревогу вызвала мысль об изменении самой библиотечной политики в стране, основанной в Дании прежде всего на внимании к индивидууму. Сегодня же, когда прогноз футуролога в общем-то сбылся, и наступили достаточно непростые экономические времена, отказа от главных ценностей в датском обществе все же не произошло. Библиотекари заняли активную позицию и начали работать в еще более тесном контакте со всеми организациями, заинтересованными в сохранении ориентации на обслуживание слоев населения, нуждающихся в особом внимании.
Вхождение в информационное общество сопровождается сложнейшими экономическими потрясениями и в других странах Европы. Особенно сильно это ощущается в Германии. Библиотекам здесь становится выживать все труднее и труднее (конечно же было бы большой ошибкой сравнивать проблемы этой страны с отечественными на основании их внешнего сходства).
Публичные библиотеки, как учреждения, доступные всем жителям, возникли в этой стране позднее, чем в Дании. Однако в XIX в. Германия, и в первую очередь Пруссия, пережили масштабные реформы всей системы образования, определившие развитие на десятилетия. В начале века один из главных реформаторов этого государства – К. Прейскер предельно четко, хотя и весьма цинично, сказал: «Существует два средства держать народ в узде: кнут (или штык) и народное образование». Выбрано было последнее:
страна была заинтересована в развитии техники, индустрии, торговли, железнодорожного сообщения, почтовой связи. Укрепление системы народных школ позволило повысить общеобразовательный уровень всего населения. На подготовку специалистов более высокого класса были нацелены гимназии.
В современной Германии (федеративном государстве) сфера образования является компетенцией не государства, а земель. Как взаимосвязаны вопросы развития библиотек, школ и вузов, можно увидеть на примере земли Баден-Вюртемберг. В 1973 г. здесь был принят Библиотечный план развития, начинавшийся словами: «Библиотечная и информационная деятельность никогда еще не стояла так высоко в центре всеобщего общественного развития, как во второй половине XX столетия». Первый же содержательный раздел этого плана имел название «Образовательная деятельность», а начинался с фразы: «... образование, общественное развитие и экономическое благосостояние находятся в тесной зависимости». За этими словами – скоординированная на земельном уровне политика в области библиотечного дела и сферы образования. Она, в свою очередь, согласована с научной и культурной политикой земли Баден-Вюртемберг. Подобный подход характерен для каждой из земель, где употребление понятия «библиотечная политика» немыслимо без рассмотрения определений «образовательная политика», «научная политика», «культурная политика», «социальная политика».
Общегосударственных проектов в области образования или культуры в Германии почти нет, но существует общегерманская программа развития библиотек, которая позволяет говорить и о наличии библиотечной политики в стране в целом. Долгосрочная программа развития немецких библиотек, подготовленная Объединением немецких библиотечных обществ и ассоциаций, получившая название «Библиотеки-93», опирается на реально сложившееся взаимодействие учреждений культуры и образования на уровне земель.
Для современной России, ориентированной на федеративный путь развития, на раскрытие потенциала каждой области, края и республики, также характерна тенденция к поиску общих решений проблем образования, науки и культуры на местах. Это проявляется в разработке основ региональной политики, суть которой очень точно сформулировали петербургские ученые Л. Марков и О. Суханов: «Под региональной политикой понимается новое общественное явление, которое зарождается и развивается в результате экономического и политического реформирования, прежде всего, на региональном уровне, в форме самосознания региональной общности, имеющее возможность создавать собственные органы власти и управления и руководствоваться в своем социально-экономическом развитии интересами региона... «
Очень точно была определена и задача первого этапа регионализации образования на Урале: «Предотвращение с помощью специально выверенных управленческих действий деструктивных тенденций в системе регионального образования и обеспечение условий для демократизации и инновационного развития образовательного пространства на субрегиональном уровне». В этом определении нельзя не увидеть стремления обеспечить жизнеспособность региона и его интеллектуального потенциала. Однако успех в реализации региональных образовательных программ зависит от того, какова будет в них роль библиотек.
Идеи Н. Крупской и других идеологов советского библиотечного дела относительно внешкольного образования, сформулированные в первые годы советской власти и позднее, не могли быть реализованы: само советское государство на рубеже 1920-х – 1930-х гг. пошло по пути развития систем и ведомств, для которых, в свою очередь, было характерно наличие собственных узковедомственных интересов. Поэтому не случайно и в «Законе об образовании» практически не встречается понятия «библиотека», как раньше не упоминалось оно и в документах о научно-технической информации. Нам предстоит еще очень много сделать на пути сближения сфер образования и библиотечного дела, и прежде всего – в регионах.
Принципы, на которых строится симбиоз библиотек и учреждений образования в развитых европейских странах и в России, заметно отличаются друг от друга. Да это и неудивительно. В большинстве стран Европы взаимодействие давно уже складывается с учетом интересов регионов. Россия же находится еще в самом начале этого процесса. Кроме того, в нашей стране развитие библиотечного дела всегда определялось центром. При этом вопросы, которые и ставятся, и реализуются именно в регионах, центр, как правило, оставляет без внимания (он замечает их только тогда, когда без его вмешательства процесс вообще может остановится). Более того, в условиях, когда каждая отдельная библиотека сама участвует в развитии тех или иных процессов, в том числе и в сфере образования, центр не может ей диктовать решения – по крайней мере на стадии разработки стратегических планов ее будущей деятельности.
В условиях информатизации, когда наблюдается расширение сферы деятельности библиотек как образовательных и культурных центров, провести границу между двумя сторонами этой деятельности нередко просто невозможно – настолько они взаимосвязаны. Возьмем самые привилегированные научные библиотеки, ориентированные преимущественно на обслуживание узкого круга ученых-гуманитариев, или другие, развивающиеся по принципам так называемых исследовательских библиотек, которые, казалось бы, по своим функциям, целям и задачам далеки от публичных. И тем не менее в Библиотеке герцогини Анны Амалии в Веймаре (Германия), к примеру, создаются специализированные залы, в которых для широкой публики из общего фонда выделены коллекции по той или иной теме. Исследователю предоставляется возможность не тратить время на поиск необходимой литературы в каталогах и не ждать своей очереди, когда ее найдут в фонде. При этом создание той или иной коллекции стало возможным только благодаря наличию электронных каталогов, позволяющих быстро выявить рассеянную литературу.
Но и интересы других читателей здесь не отошли на второй план: они также пользуются фондами, однако им предоставляется качественная копия, оцифрованная книга. Одновременно с этим исследовательские библиотеки расширяют круг своей деятельности, организуя для всего населения города и региона различные масштабные акции. Особое внимание уделяется школьникам. В этом отношении особенно интересен опыт другого немецкого исследовательского учреждения – Библиотеки герцога Августа в Вольфенбюттеле, добившейся того (особенно в период руководства ею выдающимся ученым П. Раабе), что посещение именно ее федеральным президентом, крупными политиками и выдающимися учеными мира стало нормой. Сам город Вольфенбюттель теперь развивается вокруг библиотеки: она стала официальным исследовательским учреждением мирового уровня – центром изучения европейской истории раннего Нового времени.
Это направление деятельности характерно и для национальных библиотек. Например, Датская королевская библиотека создает огромное по территории образовательно-культурное учреждение в новом здании с пятью огромными выставочными залами, семью помещениями для проведения конференций и занятий, вмещающими до 600 человек. Здесь же размещаются Датский архив фольклора, Общество датского языка и литературы, Центр информации по датской литературе, Датский женский информационный центр.
Итак, наши зарубежные коллеги подошли к созданию информационного общества. В большинстве стран Европы при открытии новой библиотеки сначала создавался проект ее здания, многие пространственные решения которого диктовались целями и задачами будущего учреждения, его назначением. Понятие «публичная библиотека» в этих странах включает в себя, прежде всего, эволюцию представлений о том, каким должно быть здание, его архитектурное и пространственное решение, учитывающее роль публичной библиотеки как образовательного и культурного центра, представляющего широкие возможности.
Осваивая и внедряя информационные технологии, российские библиотеки должны помнить, что полноценная отдача от их использования будет только при условии, если они ориентированы на человека, на развитие его образовательного и общекультурного уровня. То же самое касается и архитектуры библиотечных зданий, в которых человек должен чувствовать себя комфортно.
Опыт развития библиотек многих стран Европы в условиях уже реальной информатизации общества позволяет утверждать, что библиотека остается учреждением, по-прежнему выполняющим свои многие традиционные функции, о которых в эйфории служения новым целям забывать не следует. Сегодня в России практически отсутствует согласованная политика в области образования, науки и культуры; каждая из этих сфер развивается сама по себе, а не во взаимосвязи и во взаимодействии с библиотечной политикой. Увы, это определено и законодательном. Надежды на то, что в ближайшее время что-то может принципиально изменится на федеральном уровне, почти нет. Ситуация может меняться лишь в регионах, и только в тех, которые оказались к этому наиболее подготовленными.
Б.Володин,
научный сотрудник РНБ
г.Санкт-Петербург
|